понедельник, 04 апреля 2011
Название: Общее дело
Автор: Rititavi
Вычитка и беттинг: Флаффенцио
Рейтинг: NC-17
Статус: В работе
Дисклеймер: всё Скверам, если оно им надо
Варнинг: АУ, ООС (старалась по минимуму), слеш, гет, эксперименты автора. Выкладка № 1, от 08.03.2011 Выкладка №2
В этом есть что-то мистическое, сакраментальное - идти по пустому, обжигающе-белому коридору, по левую руку от генерала, и молчать - молчать почти со смыслом, как будто об одном и том же. Разрушать хрупкое, чуткое равновесие тишины Клауду не хочется и неловко, но подниматься наверх с генералом, а потом спускаться обратно в кафетерий совсем глупо.
Клауд притормаживает у поворота. Ему в другую сторону, по нелепому, извилистому ответвлению коридора, невесть зачем созданному архитекторами. В подвалах довольно мрачно, или так только кажется из-за недобрых слухов о докторе Ходжо и его территории. В любом случае, неуютная, без окон и телевизоров кафешка почти всегда пуста.
- Извините, генерал, я собирался за кофе…
- Кофе - это хорошая идея, - задумчиво произносит генерал и смотрит поверх головы Страйфа. Когда Сефирот опускает взгляд, цепкий, хищный - даже с расширенными после лаборатории зрачками, - Клауд вздрагивает. Зак, зараза, со своими «лица не запомнит», чтоб ему Анджил синяков наставил. - Только там закрыто.
- Как? - Клауд резко оборачивается. Оканчивающийся тупиком коридор тонет в темноте, привычных отсветов на полу нет. Генерал прав.
Апатия наваливается тяжёлой волной. Хочется добрести-таки до этой кафешки, упасть на пластмассовый стул и уснуть, уткнувшись головой в руки.
- Который сейчас час, кадет? У автоматов на этажах свободно?
- Нет. Начало восьмого.
- Очереди.
- Ещё какие. Я потому и согласился помочь З… лейтенанту Фейру, чтобы потом сюда зайти.
- Как считаете, кадет, воспользоваться служебным положением и распугать других жаждущих кофе - это хорошая мысль?
Клауд несколько секунд смотрит на генерала, пытаясь понять, в шутку он спрашивает или всерьёз. По всему выходит, что всерьёз.
- Генерал, вам же доктор сказал выспаться. Кофе перед сном?
- Целый свободный день тратить на сон? - Клауд смотрит слегка ошалело. - Что вас удивило?
- Ну… - Страйф смущается, но отвечает: - Я полчаса назад тоже об этом думал. У меня увольнительная, был в ночном карауле.
- А. Кадетское патрулирование Шинра-билдинг. Терпеть это не мог.
Клауд чуть не переспрашивает, Сефирот в карауле - это что, правда, такое было? Но успевает прикусить язык.
Двери лифта раздвигаются с шипением. Рука в кожаной перчатке застывает перед панелью с кнопками.
- Клауд, - Страйф смотрит в глаза генералу почти против воли, - а Вы умеете варить кофе?
От неожиданности Клауд не может ничего сказать, только кивает. Сефирот набирает цифру «40».
- Хорошо умеете?
Клауд начинает кивком, а заканчивает пожатием плеч. Генерал нажимает на кнопку, уголки губ у него подрагивают.
- А меня джезва не любит. Даже не знаю, почему. Бартер, кадет? С меня - ингридиенты, с вас - работа. Кофе поровну.
- Есть, - автоматически выдаёт Клауд, подчиняясь рефлексам.
- Вольно, - кажется, так же автоматически реагирует Сефирот. - Это был не приказ, а просто просьба. На случай, если у вас другие планы.
- Да, то есть нет. То есть, да, я понял, что это просьба, и нет…
- Хорошо, - перебивает генерал путаную речь. Клауд, пожалуй, благодарен за это, хотя ему слегка не по себе.
Кабина плавно останавливается.
Жилые этажи высшего руководства корпорации совсем не похожи на рабочие. На полу ковёр, стены обшиты деревом, по крайней мере, выглядит это как дерево. Лампы светят мягко, матово, и теплее, чем газоразрядные.
Массивная простая дверь открывается после сканирования генеральской ладони.
Клауд раньше особо не задумывался об интерьере в генеральской квартире. Но и не ожидал такой… Шаблонности.
Добротная, недешёвая мебель, пастельно-бежевые обои, удачное освещение, но всё казённое, безликое. Книги на полках ровными рядами, на столике в гостиной - образцовая стопка газет, на стенах картины, но тоже безликие. Ощущается рука дизайнера, но не генерала.
Сефирот осматривается так, будто ожидает найти бомбу от вутайских повстанцев. На кухне такой же благоустроенный неуют, но это хотя бы логично: вряд ли генерал ежедневно готовит обед из трёх блюд.
- Генерал, а зёрна и джезва…
Сефирот быстро пробегает взглядом по навесным шкафчикам со стеклянными дверцами и кивает на крайний. Мог бы и сам заметить, ругает себя Клауд, вынимая бумажный пакет с логотипом кофейного производителя.
Генерал с кухни куда-то исчезает. Это и к лучшему, Клауд расслабляет плечи и сосредотачивается на деле, не давая себе задуматься над тем, в чьей он квартире. Если во сне начать анализировать происходящее, сновидение рассыпается, а Клауд сомневается в том, что бодрствует. Может, сидит на каком-то подоконнике, не дождавшись своей очереди у автомата, и Зак не звонил, и бесконечные белые волосы не текли по кожаному плащу, и генерал сейчас где-нибудь у Президента…
Сефирот заходит тихо, но не бесшумно, как уходил. Под плащом был свитер, это Клауд помнит, а сейчас генерал в рубашке весьма домашнего вида с расстёгнутым воротником. Контур плеч непривычный, смягчённый, может, из-за отсутствия наплечников, а может, Сефирот тоже «отпустил» военную выправку. В любом случае, иллюзия сна рассеивается - на такое у Клауда не хватило бы воображения, он уверен.
- Пахнет неплохо, - устраивается Сефирот на табуретке, опираясь локтем о стол. - Без специй?
- В шкафчике не было, - начинает Клауд, но Сефирот прерывает его жестом.
- Всё в порядке. Я сам не варю кофе, да и вообще, для большинства сотрудников корпорации это непостижимая наука. Не знаю, почему. Обычно приходится довольствоваться растворимым. Так что кардамон - это уже, - Сефирот усмехается, - капризы.
- Зак умеет.
- Зак?
- Лейтенант Фейр.
- А… Да, - бесцветно соглашается генерал, бережно берёт со стола крошечную чашку и вежливо приподнимает её. - Спасибо.
- Не за что, - неловко салютует в ответ Клауд чашечкой и делает первый глоток.
Кофе первосортный. Клауд такого не пил вообще никогда. Не хватает молочного привкуса и пенки - детская привычка разбавлять напиток, не исчезнувшая и исчезать не собирающаяся. Но на таких зёрнах Клауд готов согласиться с генералом: хотеть чего-то ещё - это уже блажь.
Поднимающееся солнце заглядывает сквозь жалюзи, кухня как-то сразу оживает от полосок света, теплеет. Сефирот непрерывно водит кончиками пальцев по кромке фарфора, по пластику стола, по рукаву своей рубашки, и, в конце концов, погружает ладонь в волосы, ерошит рассыпающиеся пряди, сквозь них просвечивает узкая, постоянно движущаяся кисть. Клауд наблюдает искоса. Так невежливо; он отвёл бы глаза, но не может. Не получается.
Сефирот, в свою очередь, наблюдает за Клаудом, причём в открытую. Страйф не замечает этого. Генералу такая сосредоточенность кажется забавной, от мальчишки одни глаза остались, прозрачные, синие, недоверчивые. Он сказал Ходжо, что поступал в солджеры? Хорошо, что не поступил.
Страйф задумчиво заглядывает в опустевшую чашку, бросает короткий взгляд на джезву, но раньше, чем Сефирот успевает что-то сказать, подымается и подходит к мойке. Шипение воды, льющейся из крана, чем-то приятно. Будучи, по факту, белым шумом, оно ощущается почти как мелодия. Восприятие обретает полноту, утро неожиданно становится совсем неплохим. Сефирот улыбается, сам того не осознавая.
Наверное, Клауд чувствует взгляд всклоченным затылком - шаги он услышать не мог, он же не солджер, - потому что он оборачивается, не домыв блюдце. Мокрая ладонь скользит по столешнице, Сефирот собирается пояснить, что к чему, предоставить выбор, это правильно, это привычно, он помнит: всегда так поступал. Но не теперь. Кадет от первого же прикосновения замирает, как птица, у него и сердце так же часто колотится, Сефирот слышит удары и чувствует пальцами жилку на виске, проводит по лицу. Длинная боковая прядка щекочет запястье, рука гладит у самого уха, под мочкой, передвигается на затылок, генерал смотрит в прозрачные глаза тяжело, пристально, отшатнись сейчас Клауд - он отпустит, извинится, воздух перестанет звенеть. Но Клауд даже не моргает. Его парализует холодное, дикое, совершенное лицо, приближающееся медленно, очень медленно. А может, невозможно быстро. За доли секунды, растянувшиеся в века.
Сефирот касается губами уголка рта, Клауд смаргивает и, наконец-то, отмирает, и они уже целуются, захлёбываясь воздухом и друг другом. Клауд - неумело, пробуя, подчиняясь, Сефирот - упиваясь ощущениями: податливым телом, шалыми, беспорядочными, торопливыми руками у себя на шее, хриплыми горячими выдохами, обветренной кожей на щеках, вкусом кофе, крови, - что, губа треснула? Ну да, у кадета, Сефирот скорее растравливает ранку, чем зализывает. От кожи под формой тянет лихорадочным жаром, Сефирот проводит рукой вдоль позвоночника и Клауд выгинается навстречу. У него глаза больные, безумные, он в руках генерала, как кукла, пылающая, реагирующая на каждое прикосновение, но кукла. Это Сефироту нужен поток ощущений, это ему эмоции стёрли и он теперь, как пропасть, поглощает всё и не может насытиться, а Клауда такая интенсивность с ума свела, мальчишка же…
Куртку к чёрту, рубашку форменную - тоже к чёрту, Сефирот сдирает тряпки и отшвыривает их куда-то на пол, свою рубашку - туда же, пуговицы со стуком падают на пол. Кожа к коже, Клауд запрокидывает голову и Сефирот кусает открывшееся горло, слышит судорожный выдох, языком изучает ключицу, слизывает с плеча мелкие капли - пот и вода, брызгающая из крана… Вода. Сефирот отрывается от горячего влажного тела. Страйф тянется за ним, как огонь за сухой веткой, его так можно в жерло реактора завести - не заметит, но им ближе. Коридор - три метра, слишком длинный, дверь пинком; генерал толкает Клауда на постель - неестественно послушного, настолько открытого, что возникает ощущение обмана. Сефирот проводит по груди зубами, остаётся белесый след, прикусывает бледный сосок, Клауд вздрагивает, но страх - страха нет. Страйф подставляется и под плавяще-нежные поцелуи, и под немилосердные болезненные ласки. Ненормальная какая-то борьба, словно Сефирот пытается напугать, а не выходит, этот мальчишка чем-то сильнее. Генерал сдаётся, кружит ладонями мягко, впитывает в себя и дискомфорт от складок сбившейся простыни, и жар, и гладкость тела, и пощипывание на языке от соли, и зыбкую дрожь Страйфа от пальцев внутри. Клауд молчит, но сжимается рефлекторно, Сефирота захлёстывает эмоциям - чужими и своими, - он чувствует себя… Живым. Он забывается и входит слишком резко, выпивает вскрик с губ, целует глубоко. Клауду больно и хорошо, в нём что-то отчаянное, горькое, эйфорическое, но Сефирот, улавливая каждый оттенок его ощущений, не анализирует их сейчас - как? Да и зачем?
Периферическое зрение угасает, в фокусе лишь правильное, необъяснимо-строгое лицо кадета, с блестящими глазами, припухшим ртом, с красными пятнами там, где целовал Сефирот, но и оно гаснет в холодной безумной вспышке.
***
- Зак, ты уснул?
- Я? А, нет, - Фейр мотает головой и поднимается со стула. За час - ни строчки, отчёт придётся писать после стирания. То ещё удовольствие: половина нужной информации забыта, всё, сделанное своими же руками, надо реконструировать по записям в журнале миссии.
- Что такое?
Зак отмахивается.
- Операция?
- Нет, - как это объяснить, чтобы Сефирот понял? - С другом какая-то чертовщина, вроде капитальной депрессии. И я не знаю, как помочь.
- Тебя об этом попросили? Помочь?
- Сеф, - объяснить не вышло. - Иногда нужно вмешиваться без приглашения.
- Ладно, тебе виднее, - в некоторых вопросах Сефирот уступчив до обидного. Его даже на бесполезный совет не спровоцируешь, а так хочется… - Если задержишься ещё на пять минут, опоздаешь к Ходжо.
- Да, бегу. Лазард у себя?
- Лазард в Джуноне, - просматривая срочные приказы, отвечает Сефирот, и не сразу понимает, что убитое молчание - неадекватная реакция на весть о командировке директора.
Зак кусает губы.
- Зак?
- Можно тебя попросить?
- Разумеется, - Сефирот слегка меняет позу, чуть иначе наклоняет голову. «Внимательно тебя слушаю», улавливает Зак. Подобные дипломатические штучки, игры с интонациями, мимикой и пластикой, Сефироту даются блестяще - как и всё, чему его учили. Навыки манипулирования эмоциями затвержены до автоматизма. Жаль, что в этом автоматизме зачастую нет понимания. Не понимания даже… Сочувствия?
- Слушай, я знаю, ты не любишь рассказывать об эмоциональных связях после стирания…
- Зак, нет, - голос Сефирота холоднеет.
- Сеф, мне некогда искать Анджила, сам я разберусь, что к чему, через неделю, не раньше, мальчишка к тому времени совсем с ума сойдёт, или ввяжется во что-нибудь, или…
- Кто?
Сефирот не смотрит на Зака, но и в бумаги не глядит. Он сверлит взглядом стенку. Что-то не так. Что-то, чёрт побери, настолько не так, что у Зака начинают ныть зубы.
- Клауд Страйф. Он кадет…
- Я помню.
- Помнишь?
Сефирот крутит в пальцах карандаш. Вычурные настенные часы, подаренные лично Артуром Шинра, тикают громко, издевательски.
Ходжо меня убьёт, отстранённо думает Зак.
- Он приносил мне документы на подпись, от тебя, сразу после стирания.
- Да, но как ты запомнил?
- А в чём дело? - пожимает плечами Сефирот.
- Не знаю… - Фейр теряется. - Я полдня после процедуры не замечаю вообще ничего, всё смазывается.
Сефирот медленно качает головой.
- Что с ним? Со Страйфом?
- Ему хреново, - произносит Зак, не сводя глаз с генерала. - И он не говорит, почему.
- Давно?
- Не знаю точно, у меня последние недели миссия за миссией. Уже с полмесяца, наверное, - карандаш летит на стол, скатывается и со стуком падает на пол. - Сеф?
- Это может быть совпадением, - ровно отзывается генерал. Зак стискивает челюсти, чтобы не наговорить лишнего.
- Сеф, рассказывай. Что бы это ни было, это не совпадение.
- Зак, Ходжо.
- Слушай. Клауд ушёл из дому, чтобы поступить в солджеры и стать похожим на тебя. Не прошёл психологические тесты.
- Зак, мне это не интересно.
- Стреляет так себе, зато дерётся лучше, чем я в его годы. И мечник - я бы его без всяких тестов взял в отряд. Схватывает всё, технику, вождение, стратегию…
- Лейтенант Фейр.
Зак продолжает, с монотонной злостью, сдержанной и едкой, как кислота:
- К нему никто из армейских не задирается, сволочизма не хватает. Разве только по пьяни, Клауд таких одним ударом вырубает, сам видел. Потом вместе пиво пьют, типа мир заключают. У него за всю службу только одна драка - в первый же день ему проверку устроили. Кстати, одними синяками отделался, а на него то ли пятеро, то ли семеро…
- Зак.
- Я ведь его специально в лабораторию отправил, чтоб вблизи на тебя посмотрел, ты ж, чтоб тебе, чуть не икона…
- Он об этом просил?! - взрывается Сефирот. Зак вздрагивает, они смотрят друг на друга взбешенно, что один, что другой, и генерал не выдерживает первым, отводит взгляд.
- Рассказывай.
- Нечего рассказывать, Зак. Я его трахнул. Доступно?
Зак шипит сквозь зубы, мотает головой.
- Кого другого не мог?
- Мне нужны были эмоции. Ощущения. Запахи, прикосновения, что угодно, только побольше и поярче. Будто ты не знаешь, как это. Генезис идёт к пианино, Анджил тренируется, пока не придёт в себя, ты вон по городу мотаешься, потом ни черта не помнишь. Ты вообще о чём думал, когда отправлял абы кого к солджеру после стирания?
Фейр молчит, вцепившись рукой в волосы на затылке.
- Знаешь, не об этом, - произносит он наконец.
- Он мог меня остановить.
- Ни хрена он не мог. А если бы смог, потом кинулся бы с крыши. Ты, блин, кумир.
- Ну, хоть в чём-то твой план успехом увенчался. Теперь он меня ненавидит.
- Нет, - Зак втягивает воздух, - сомневаюсь. Он не дурак, Сеф, он всё понимает. Этику нашу корпоративную. Ему просто плохо.
- Как это, просто?
Зак зажмуривается. В такие моменты хочется плюнуть на всё и вернуться в Гонгагу, и не вспоминать этих друзей бахамутовых, что Анджила с его самоконтролем до бесконечности, что Рапсодоса с его закидонами, что Сефирота - уничтожит человека и не заметит, а потом спрашивает: «почему?» - и не понимает. Для него всё - норма, ядом сердце вымыть - это форма закаливания такая.
- Я не смогу тебе сейчас объяснить. И, наверное, никогда не смогу, - Зак смотрит в глаза Сефироту и злится, злится глупо, хоть бы обиделся, альбинос шинровский… - Слушай, пожалуйста, побудь немножко не таким ублюдком, как обычно, и расскажи мне всё после стирания. Клауд не тот человек, с которым можно… так. Я придумаю, как его вытащить, точно изобрету что-то, но я должен узнать всё побыст…
Зак реагирует на трель автоматически, подносит трубку к уху и тут же морщится.
Сефироту достаточно первой донёсшейся фразы. Он вырывает мобильник из руки Зака и перебивает доктора:
- Лейтенанта Фейра задержал я. Это было совершенно необходимо. Фейр будет у Вас через несколько минут.
- Ты слишком много себе позволяешь, мой мальчик! - цедит Ходжо и обрывает связь. Но теперь он хотя бы не сделает ничего сгоряча с Заком. А то… бывали случаи.
- Иди, Зак, иначе влетит нам обоим и ещё кому-нибудь, кто под руку попадёт.
Зак кивает, чешет затылок и вскидывает непривычно серьёзный взгляд.
- Сеф, пожалуйста. Никто не виноват, что так вышло, но Клауд виноват меньше всего.
- Хорошо. Иди уже.
Фейр хлопает дверью, но генерал не замечает. Он думает о другом.
***
- Он был демоном, говорю я вам, он никогда не спал, одной рукой мог поднять огромный камень и бросить так далеко, что и не видно. Он мог проходить сквозь стены, а в глазах его светился зелёный огонь. Зелёный, как пламя факела, что в левой руке у Смерти, - на этих словах Сефирот кивает и прикрывает глаза, так, на всякий случай. Клауд губы кусает от идиотизма всей ситуации, и, в конце концов, не выдерживает:
- И вы говорите, он вернулся?
Вутайка важно кивает, нитки выцветших бус, закреплённые на налобной ленте, колышутся.
- Пять дней назад, в полнолуние. Я видела его ночью, из окна, у него волосы блестели серебром, как и тогда. Он бежал с востока - а там пустыня, там нет жилья - и бежал очень быстро. Человек так не может. Это был не человек. Демон, - трагически понизила голос старушка, - и это не к добру.
- Какого бахамута клону бежать из какой-то пустыни неизвестно куда? - чуть только они выходят на улицу, спрашивает Клауд раскалённый полуденный воздух. Песочная жара дрожит на горизонте, Клауд стирает пот с виска.
- Тестирование. На запястье надевается браслет-маяк, на кожу крепятся радиодатчики. Меня Ходжо тоже гонял, но на базах есть специальные тренажёры, а этим приходится бегать кросс, - не задумываясь отвечает Сефирот. - Клауд, всё сходится. В пустыне полно подземных бункеров, их выстроили во время войны. Идеальное укрытие.
- Проверим? - легкомысленно предлагает Клауд и садится боком на Фенрир, упирается носками обуви в колесо другого мотоцикла. Сефирот зеркально повторяет его позу.
- Их несколько сотен. Полной карты никогда не существовало, были только по зонам, командиры частей передавали их друг другу при перемещении войск. Теперь эти карты утеряны.
Клауд сосредоточенно молчит, затем ерошит волосы.
- Прочесать базы всё равно нужно. Не исключено, что у Ходжо ещё где-то есть убежища. А бункеры, - он смотрит на телефон, - Придётся-таки потревожить Сида и Винсента. Пусть понаблюдают с воздуха.
- Это привлечёт внимание.
- Ходжо уже знает, что мы за ним охотимся. Пусть. Вряд ли от спешки у него начнут лучше получаться твои клоны.
- Дело не только в клонах, Клауд. Помнишь, с чего турки забили тревогу? Нападения.
- Зачем это ему?
- Материал для опытов. Чтобы создавать клонов, Ходжо нужна белковая масса. Человеческого происхождения.
Клауд отворачивается. Спустя минуту поднимается, достаёт мотоциклетные очки.
- Ты тоже так сделан?
Сефирот кривится - усмехается.
- А как ты думаешь?
- Хорошо. Не буду думать, - кивает Клауд и меняет тему: - Здесь три базы неподалёку. Предлагаю добраться до ближайшей, проверить её и там передохнуть. Переждём жару.
- Светлая мысль, - соглашается Сефирот и вдруг смеётся.
- Что?
- Ты только что исполнил мечту всей нашей армии, и мою в том числе. Когда мы воевали здесь, это было самым заветным желанием, чтобы командиры однажды сказали: переждём жару, ребята…
Клауд хмыкает.
- Я разве командир?
- Тебя пугает такая перспектива? - поддразнивает Сефирот, Клауд внезапно теряется, пожимает плечами и наконец понимает, что ему казалось странным. Он смотрит Сефироту прямо в глаза. То есть не снизу вверх, а наравне. Клауд догнал генерала - бывшего - в росте, во время Нибельхейма Клауд ещё рос, да и обработка мако замедляет окостенение скелета.
Судя по внезапно расширившимся зрачкам Сефирота, он тоже только сейчас это понял.
- Да нет, просто… неожиданно, - запнувшись, отвечает Клауд на прозвучавший вопрос и мысленно кивает. "Да, неожиданно, - думает он. - Хотя вполне логично. Если один раз решиться осмыслить всё произошедшее. И то, что из этого следует".
***
Сефирот больше минуты стоит неподвижно за бронированным стеклом. Пришлось поднапрячься, чтобы придумать, как выяснить местонахождение рядового сотрудника корпорации без использования официальных каналов. В конце концов генерал перерыл папку с текущими документами. Один из них сгодился как предлог для визита в мониторную турков.
Искомое лицо нашлось в поле зрения камер, установленных в тренировочном зале. Где же ещё быть кадету. Особенно кадету в депрессии.
Сефирот знает, что не единожды восстанавливался так, как в этот раз - с кадетом. Простой и очевидный способ сенсорной нагрузки, почему нет? Только сенсорной, не эмоциональной, раз память об этих… ситуациях… сохраняется. По крайней мере, формальная; эмоции, вызванные ощущениями, уничтожаются так же, как и любые другие. Удобный способ. Но, как выяснилось, у него есть минусы. Появились минусы. Раньше такого не бывало, или это стёрлось?
Кадет машет мечом остервенело, самозабвенно, светлые пряди потемнели и слиплись. Строгое мальчишечье лицо похоже на маску. Отрабатываемый комплекс - «бой с тенью» из солджерской программы подготовки. Зак, тоже ещё, учитель нашёлся, хоть бы откорректировал упражнения с учётом отсутствия мако-обработки.
Стекло прозрачно в обе стороны, но Страйф не замечает генерала. Что, Фейр не потрудился прочитать своему протеже лекции по философии боя? Приёмы и сила бесполезны, если по невнимательности споткнёшься о растяжку.
Впрочем, с концентрацией и у самого Зака проблемы.
Взмах, шаг назад, разворот, звон. Масамуне, остановившая неуклюжий учебный меч, лезвием плашмя почти дотрагивается до щеки кадета. Чуть двинуть вверх - и будет любительская стрижка.
Клауд отводит руку и отдаёт честь. Всё по уставу, даже пустое выражение лица, только глаза - сердитые? Обиженные?
«Просто плохо» - так Фейр выразился?
Сефирот становится в боевую позицию. Клауд поджимает губы: глупо, глупо, но отказаться физически невозможно. Он принимает вызов. Генерал на мгновение касается клинка ладонью, делясь настроением. Ему не приходилось тренировать кадетов, только солджеров, и то, не раньше, чем им давали второй класс. Не ранить бы мальчишку.
В армии не так много толковых ребят, чтобы выводить кого-то из строя по собственной глупости. А Клауд, если верить Фейру, толковый.
Страйф в защите, приноравливается. На шестой секунде он открывает живот, на тринадцатой - ноги. Сефирот не бьёт, ему нужно другое. Рефлексы удаётся сдерживать, потому что он дерётся не всерьёз.
На любой секунде он одним ударом рассёк бы кадета вместе с мечом.
Сорок восьмая секунда - Клауд атакует. Отбито. Ему не хватает силы, скорости, знаний и уверенности в себе. Но Сефирот против воли соглашается с оценкой Зака - Страйфа хоть сейчас в солджеры. Сила и прочее - наживное, у парня хорошая интуиция и фантазия, что ли, он на ходу изобрёл атаку из ну очень неудобного положения.
Ещё два нападения отбито.
- Достаточно, - произносит Страйф. Судя по голосу, реплика задумывалась как нейтральная просьба, но вышла подростково-озлобленной. Клауд и сам это понимает: - Всё равно Вы только играетесь.
Ну, в общем, поспорить трудно. Хотя основная цель далеко не игра. Разговор пошёл бы легче, если бы кадет слил негатив в драке.
- Я зашёл извиниться… Клауд, - в последний момент Сефирот сдерживает официальное «кадет».
Страйф смотрит исподлобья.
- Вам не за что извиняться.
- Я…
- Не надо, - перебивает Клауд и почти испуганно осекается. Сефирот жестом разрешает продолжать. Кадет делает глубокий вдох.
Лампы гудят еле слышно, они только здесь, в тренировочных, гудят. Сефирот давно собирается выяснить, почему, но всё забывает.
У Клауда кулаки сжаты и ресницы опущены. Генерал никогда не видел, чтобы кто-то так целеустремлённо собирался с мыслями.
- Вы не сделали ничего, за что должны были бы извиняться. Вы были после лаборатории, и… в общем, это ничего не значит, и я это понимаю, - выдаёт, наконец, Страйф. - Разрешите идти?
«Нет, - мысленно отвечает Сефирот, - не разрешаю». Вслух же произносит:
- Не умею я вести разговоры.
Клауд переступает с ноги на ногу.
- Чай будете? - устало спрашивает Сефирот. Зря это всё. Пусть бы Зак сам разбирался, у него это лучше получается.
- Что? - лицо кадета абсолютно нечитаемое.
- Чай. Для кофе уже поздно, а у меня завтра рабочий день, - Клауд открывает и закрывает рот. Сефирот отстранённо замечает, что это забавно выглядит. - Это не неприличное предложение, Клауд, а форма извинения. За то, что вам плохо. По моей вине или нет, но из-за меня, верно?
- Откуда вы знаете, что мне плохо?!
- Фейр сказал.
- Зак?
- Не злитесь на него. Он случайно.
- Само собой, - зло хмыкает Клауд. - И что, думаете, это поможет? Извинение Ваше?
Под взглядом генерала Клауд сжимается и тускнеет.
- Прошу прощения, - уставным мёртвым тоном произносит он.
- Я не знаю, кадет, - коротко отвечает Сефирот и, после паузы: - Так вы идёте?
Клауд пожимает плечами, опускается на корточки перед рюкзаком, сноровисто и дёргано распихивает по карманам телефон, напульсники, тренировочные перчатки, потом поднимается и как-то обречённо, глядя в сторону, кивает.
До квартиры они доходят молча, так же молча пьют чай полночи, не глядя друг на друга, даже не думая особо ни о чём. Сипение чайника, пустой, дурацкий вечер, но Клауд уходит иначе, чем в тот раз. Просто уходит, а не исчезает, будто тень. Сефирот закрывает за ним дверь, а не разбирает в кабинете полустёршиеся из сознания дела.
Наверное, помогло. Хотя чёрт его знает.
Надо будет рассказать Заку о мальчишке. Без лишних сведений, думает Сефирот, засыпая, и непроизвольно подгребает к себе подушку.
***
@темы:
FF-7,
фанфики,
творчество-моё
-
-
29.11.2011 в 08:21-
-
29.11.2011 в 08:35